Неточные совпадения
В тоске сердечных угрызений,
Рукою стиснув пистолет,
Глядит на Ленского Евгений.
«Ну, что ж? убит», — решил сосед.
Убит!.. Сим страшным восклицаньем
Сражен, Онегин с содроганьем
Отходит и людей зовет.
Зарецкий бережно кладет
На сани труп оледенелый;
Домой везет он страшный клад.
Почуя мертвого, храпят
И бьются кони, пеной белой
Стальные мочат удила,
И полетели как
стрела.
Из этого ничего не получалось, кроме того, что он выходил из себя, кричал
на Любку, а она
глядела на него молча, изумленными, широко открытыми и виноватыми глазами,
на которых ресницы от слез слипались длинными черными
стрелами.
Каратаев вел жизнь самобытную: большую часть лета проводил он, разъезжая в гости по башкирским кочевьям и каждый день напиваясь допьяна кумысом; по-башкирски говорил, как башкирец; сидел верхом
на лошади и не слезал с нее по целым дням, как башкирец, даже ноги у него были колесом, как у башкирца; стрелял из лука, разбивая
стрелой яйцо
на дальнем расстоянии, как истинный башкирец; остальное время года жил он в каком-то чулане с печью, прямо из сеней, целый день
глядел, высунувшись, в поднятое окошко, даже зимой в жестокие морозы, прикрытый ергаком, [Ергак (обл.) — тулуп из короткошерстных шкур (жеребячьих, сурочьих и т. п.), сшитый шерстью наружу.] насвистывая башкирские песни и попивая, от времени до времени целительный травник или ставленый башкирский мед.
Ванька судорожно вздохнул и опять уставился
на окно. Он вспомнил, что за елкой для господ всегда ходил в лес дед и брал с собою внука. Веселое было время! И дед крякал, и мороз крякал, а
глядя на них, и Ванька крякал. Выпало, прежде чем вырубить елку, дед выкуривает трубку, долго нюхает табак, посмеивается над озябшим Ванюшкой… Молодые елки, окутанные инеем, стоят неподвижно и ждут, которой из них помирать? Откуда ни возьмись по сугробам летит
стрелой заяц… Дед не может, чтоб не крикнуть...
Река лежала у ног их и, взволнованная лодкой, тихо плескалась о берег. Лодка
стрелой летела к лесу, оставляя за собой длинный след, блестевший
на солнце, как серебро. Видно было, что Григорий смеялся,
глядя на Машу, а она грозила ему кулаком.
К Наташе подошел. Как
стрелой пронзило его сердце, когда прикоснулся он к нежной, стройной руке ее. Опустила глаза Наташа и замлела вся… Вздохнула Татьяна Андревна,
глядя на них… А Наташа?.. Не забыть ей той минуты до бела савана, не забыть ее до гробовой доски!..
Глеб Алексеевич выехал
на заставу, ударил по лошади и как
стрела помчался, куда глаза
глядят. Сколько проехал он верст — он не знал, но только тогда, когда увидел, что утомленный красивый конь его был положительно окутан клубами, шедшего от него пара, а руки его затекли от держания возжей, он приостановил лошадь, повернул снова к Москве и поехал шагом. Быстрая езда всегда производила
на него успокаивающее впечатление. Так было и теперь.
Толпы людей низкорослых, лохматых, в шкурах звериных,
глядят на него с товарищами, осыпают тучами
стрел, он приказывает палить из пищалей и идет вперед, а кругом него все трупы валяются.